Юристы оценивают, насколько тяжело симптомы коронавируса проявляются на карте российского бизнеса.

Перечень инициатив, которыми власти пытаются поддержать бизнес в условиях пандемии, весьма широк, среди них: введение банкротного моратория и арендных каникул, увеличение налога на вывод дивидендов из офшоров до 15%, ужесточение ответственности за нарушение санитарно-эпидемиологических правил и распространение фейковых новостей. “Ъ” попросил юристов оценить эффективность принятых мер, а заодно рассказать, как их собственный бизнес пережидает кризис: режим самоизоляции, обернувшийся фактической остановкой деятельности судов, финансовые трудности клиентов и переход большинства сотрудников на удаленный режим работы могут привести к тому, что пандемия COVID-19 станет для многих российских юридических фирм самой серьезной проверкой на прочность с момента создания.

Умри, но не сейчас — поможет ли бизнесу банкротный мораторий

Во время эпидемии коронавируса российское правительство ввело полугодовой мораторий на возбуждение дел о банкротстве — соответствующее постановление №428 «О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлению кредиторов в отношении отдельных должников» было принято 3 апреля.

Эффективность такой реабилитационной процедуры юридическое сообщество оценивает неоднозначно, сравнивая мораторий с сильным болеутоляющим — он может быть результативен в течение короткого промежутка, когда заморозка ситуации технически сдержит массовое банкротство компаний, но сам по себе не спасет бизнес от проблем, связанных с отсутствием ликвидности. С точки зрения юристов, положение поможет выправить только «основное лекарство» — прямая поддержка государства.

Многое зависит от размера долговой нагрузки компании и ее возможности восстановить платежный баланс. Как поясняет директор департамента корпоративного права юридической фирмы РКТ Елена Кравцова, мораторий станет шансом на спасение для компаний, чьи затруднения в работе носят временный характер и, вероятно, прекратятся после снятия ограничений: «Если запрет на внутренние перемещения будет снят раньше, чем откроются границы, то игроки на рынке внутрироссийского туризма смогут существенно улучшить свое финансовое состояние». Однако гораздо большему числу компаний не суждено справиться с кризисом — в их отношении мораторий приведет лишь к отсрочке банкротства с увеличением размера задолженности перед кредиторами, добавляет Антон Красников, партнер юридической компании «Сотби». «Если не решить вопрос восстановления платежеспособности организаций, наиболее пострадавших от распространения коронавируса, то по принципу домино это приведет к грандиозному коллапсу — не только в указанных правительством сферах экономики и смежных отраслях, но и в сфере отправления правосудия. Судам, откладывающим сейчас в долгий ящик уже возбужденные производства, придется тем же ресурсами рассматривать шквал дел, которые обрушатся на них после нормализации обстановки»,— прогнозирует он.

А от практики, которую сформируют суды, напрямую зависит эффективность банкротного моратория, уверена председатель коллегии адвокатов GR-Legal Ирина Шоч — в условиях его действия необходимо будет определять не только наличие признаков банкротства и период их наступления, но и причинно-следственную связь между ними и экономическим кризисом, вызванным пандемией COVID-19. «Менее скрупулезный подход может повлечь злоупотребления со стороны должников и негативно скажется на защите прав кредиторов, что еще больше усугубит ситуацию для того сектора бизнеса, который не защищается мораторием,— утверждает она.— Мы уверены, что безусловно проявит себя и ст. 3 ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 17 апреля 2020 года, дающая право любому лицу, на которое распространяется действие моратория, заявить об отказе от него, внеся сведения об этом в ЕФРСБ. Появление этой нормы вдогонку за введением моратория свидетельствует о том, что некоторые компании, защищенные мораторием, заинтересованы в признании себя банкротами, и, вероятнее всего, по причинам, не связанным с COVID-19».

В тотальном моратории, распространяющемся на все сферы бизнеса, юристы смысла не видят — это приведет к нарушению платежной дисциплины всеми игроками и кризису. Существующие правила, наоборот, нужно сделать более гибкими, считает партнер судебно-арбитражной практики АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Денис Архипов: «Мораторий не должен применяться к платежеспособным компаниям, которые в состоянии обслуживать долги, даже если текущая ситуация отрицательно сказалась на их ликвидности». С тем, что к решению этого вопроса нужно подходить тонко, соглашается и Антон Красников, предлагая также не распространять мораторий на лиц, рассматривающих его как механизм ухода из-под недружественного банкротства без цели восстановления платежеспособности.

Верно ли решение властей автоматически подвести под действие моратория фирмы по определенным основным видам деятельности, закрепленным в ЕГРЮЛ? Юристы полагают, что нет. «Основной вид деятельности в ЕГРЮЛ не всегда отражает действительную картину,— говорит Елена Кравцова.— Многие предприятия могут осуществлять несколько видов деятельности, один из которых указан основным, а по другому виду они максимально пострадали в текущей ситуации. Например, в гостиничном бизнесе указание иного кода ОКВЭД, чем тот, что попал в утвержденный перечень, является общепринятой практикой». Работу по исправлению этих проблем юристы предлагают вести в двух направлениях: с одной стороны, скорректировать перечни ОКВЭД, а с другой — заявительным порядком включать компании с иными видами деятельности в сферу действия моратория, если они докажут, что их финансовые проблемы вызваны кризисом.

Что касается субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ), то мораторий для них не повод расслабляться, говорит партнер коллегии адвокатов Delcredere Максим Степанчук. Во-первых, любые действия, совершенные КДЛ не в интересах кредиторов, будут толковаться против них в контексте дополнительной недобросовестности — к примеру, в связи с тяжелым положением экономики должник получил преференции (запрет банкротства), которые использовал не для восстановления своей платежеспособности, а во вред кредиторам. «Не исключаю, что через два-три года, когда начнутся споры о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ, действовавших в период моратория, в качестве основания для привлечения кредиторы будут указывать, что КДЛ в принципе не воспользовались мораторием для улучшения своего финансового состояния. Директорам уже сейчас необходимо задуматься о документальном подтверждении разумности своих действий, например составить бизнес-планы на ближайшую перспективу, представить их на рассмотрение органам управления общества»,— советует господин Степанчук.

Во-вторых, мораторий возлагает на должника дополнительные запреты, например на выплату дивидендов, действительной стоимости доли участников или выкуп собственных акций. И хотя сейчас хозяйственным обществам не запрещено совершать такие действия, это существенно повысит риск привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, если выплаты будут произведены в период моратория, а в дальнейшем общество станет банкротом.

«Главное, чтобы правосудие не превратилось в фикцию для создания видимости законности»

31 марта Госдума приняла поправки в Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях (КоАП), ужесточающие ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил и распространение фейковых новостей. Теперь гражданам может грозить до семи лет тюрьмы за нарушение карантинных норм, а за распространение недостоверных новостей — до пяти лет. Введение подобных обязывающих норм влияет не только на свободу действий человека, но и на экономику в целом. Бизнес ожидают большие расходы на обеспечение защитных мер для работников и клиентов, но основная проблема, с которой он столкнется,— это падение потребительского спроса на товары «второй необходимости», считает адвокат уголовной практики АБ КИАП Дмитрий Калиниченко.

Не лучшим образом отразятся новые нормы и на практике — главным образом из-за сложности их верного применения. К примеру, гипотезы ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ и ст. 20.6.1 КоАП РФ очень близки, а многие субъекты РФ ввели схожие поправки и в собственные региональные кодексы об административных правонарушениях. Итог — сложно преодолеваемая конкуренция норм. Кроме того, «в сегодняшней судебной практике нет четкого подхода при квалификации указанных административных составов — какую статью и когда необходимо применять. Без четких разъяснений со стороны ВС РФ будет сложно обойтись», резюмирует господин Калиниченко.

Управляющий партнер коллегии адвокатов «Железников и партнеры» Александр Железников считает, что наказание за распространение фейковых новостей — отчасти политический инструмент, которым для регулирования информационной политики смогут пользоваться силовики, а медиабизнес окажется вынужден работать с оглядкой на эту норму.

Повлияют принятые поправки и на адвокатуру, говорит господин Железников — в основном сквозь призму административного и экономического факторов. «С административной точки зрения государство — в лице суда и органов уголовного преследования — должно быть готово оперативно или хотя бы в понятные сроки взаимодействовать с институтом адвокатуры на основе соблюдения процессуальных сроков и взаимного уважения. Главное, чтобы правосудие не превратилось в фикцию для создания видимости законности»,— говорит он. На экономическом факторе адвокат останавливаться не стал: «Если доверители смогут платить — прекрасно. Если нет — что ж, время вспомнить присягу, которую мы все принимали».

Также в недавнем времени добросовестный собственник и руководитель компании мог защититься от уголовной ответственности за невыплату зарплаты или кредита, подав на банкротство. В текущих условиях законодатель не ограничивает потенциальных банкротов в этих правах, однако новые реалии добавили бизнесменам скоростей — сейчас им приходится одномоментно принимать много ключевых решений в условиях стресса и ограниченного времени на подготовку. Часть решений принимается спонтанно и впопыхах, нормативная неурегулированность и отсутствие судебной практики по пандемийным обстоятельствам также не добавляют им качества. Для минимизации возможных отрицательных последствий партнер «Железников и партнеры» Роман Щербинин рекомендует тщательно планировать антикризисные мероприятия и с усердием, удвоенным по сравнению с «довоенным» временем, подходить к вопросу сбора доказательств добросовестности.

Бремя платить налоги

По мнению юристов, принятые государством на федеральном и региональном уровнях меры налоговой поддержки компаний, в том числе по уменьшению налогового бремени, довольно обширны. Правительство подошло к вопросу комплексно: компаниям с двукратным уменьшением выручки предоставлена отсрочка по уплате налогов на год или рассрочка до трех лет, на три месяца продлены сроки предоставления деклараций, которые было необходимо подать до мая 2020 года, а ставка страховых взносов для МСП снижена с 30% до 15%. Также до 1 мая приостановлено взыскание по всем налогам, сборам и страховым взносам, а до 31 мая не назначаются и не проводятся выездные налоговые проверки, течение их сроков приостановлено.

Учитывая, что на федеральном уровне меры поддержки не затрагивают исчисление и уплату НДС, в наибольшей степени послабление коснется лиц, находящихся на специальных налоговых режимах — для них на региональном уровне предусмотрены значительные налоговые льготы, сообщает партнер BGP Litigation Александр Голиков.

При этом говорить о полноценных налоговых каникулах для пострадавших отраслей, по мнению юристов, преждевременно. В краткосрочном периоде эта мера эффективна, считает советник российской налоговой и таможенной практики Dentons Анна Зверева, но уже через несколько месяцев налоги нужно будет начать платить, при том что многие предприятия не только не восстановят прежний уровень продаж (инерция будет весьма значительной), но и, возможно, не откроются. К концу каникул предприниматели могут не выдержать дополнительной нагрузки, что приведет к волне банкротств. Партнер O2 Consulting Наталья Кузнецова предлагает регулярно мониторить ситуацию и продлевать каникулы, вводя при этом длительный срок погашения налоговой задолженности. Анна Зверева придерживается такой же точки зрения, дополнительно предлагая рассмотреть возможность временно снизить ставки в кризисный период.

Формирование перечня стратегически значимых предприятий и субсидированные кредиты также видятся юристам правильным шагом. «Поддержки заслуживают не только малый и средний бизнес, но и крупные общенациональные игроки, включая компании с иностранным участием. Необходимо расширить как круг пострадавших отраслей, так и категории получателей госпомощи»,— считает партнер, руководитель отдела налогообложения Noerr Максим Владимиров.

«Дыра-патриотизм»: популярные офшоры ждет трудная судьба

Поручения президента 25 марта исключить безналоговый вывод средств российскими бенефициарами на зарубежные счета быстро вылились в конкретные меры. Минфин предложил изменить соглашения об избежании двойного налогообложения (СИДН) и облагать 15-процентным налогом дивиденды и проценты, выплачиваемые из России резидентам и фактическим получателям дохода с Кипра, Люксембурга и Мальты. В настоящий момент по таким выплатам действуют ставки от 5% до 15% в отношении дивидендов и 0% — в отношении процентного дохода.

Новая мера потребует скорректировать соглашения об избежании двойного налогообложения, которые Россия заключила с 84 странами. Если иностранные партнеры не согласятся изменить соглашения, Россия выйдет из них в одностороннем порядке, заявил президент.

Получается, что Минфин больше не интересуют транзитные компании и налогообложение выплат на зарубежные счета российских бенефициаров? Старший партнер «Пепеляев Групп» Рустем Ахметшин считает, что смысл предложенных изменений глубже: российская сторона просто потеряла веру в инвестиции и финансы, приходящие из этих стран. «Минфин не хочет больше спорить, является ли иностранная компания транзитной или же занимается инвестициями и финансами профессионально, а потому имеет право на льготы по СИДН. Поэтому российские поправки должны мотивировать международные холдинги с компаниями из этих юрисдикций и их бенефициаров раскрыться и указать, кому на самом деле принадлежат доходы»,— объясняет господин Ахметшин. Но самый интересный вопрос нового регулирования, по мнению партнера BGP Litigation Александра Голикова, останется ли у бизнеса возможность применять «сквозной подход», заявляя конечного выгодоприобретателя доходов из РФ до их выплаты и таким образом полностью избегая налогообложения промежуточного звена. «Сегодня это самое эффективное решение в части налогообложения у источника выплат из РФ»,— заявляет юрист.

Последствия президентской инициативы юристы оценивают неоднозначно — например, Максим Владимиров полагает, что она возымеет зеркальный эффект и пострадавшими в итоге окажутся российские многонациональные компании с предприятиями за рубежом. Советник налоговой практики Bryan Cave Leighton Paisner Александр Ерасов предупреждает, что увеличение налоговой нагрузки на исходящие из России финансовые потоки может привести к снижению объема иностранных инвестиций. А управляющий партнер О2 Consulting Ольга Сорокина опасается расширения списка «транзитных» стран: «Аналогичные письма могут быть направлены в адрес Сингапура, Гонконга, Швейцарии, а при негативном сценарии — включить в себя даже те юрисдикции, которые уже давно не причисляются к «офшорным» по причине сравнительно высоких ставок корпоративного налога и ограничений в отношении кондуитных сделок (Нидерланды или Австрия)».

Александр Голиков считает, что для популярных офшоров, не имеющих соглашений с РФ (БВО, Сейшелы, Белиз и других), ничего не изменится: как и прежде, при выплатах в них из России будут применяться общие ставки — 15% к дивидендам, 20% к процентам и роялти. Что касается «транзитных» юрисдикций, на практике изменения коснутся только крупного бизнеса, полагает он.

Ольга Сорокина предполагает, что последние меры, принимаемые правительством, не коснутся традиционных офшоров, то есть полностью безналоговых юрисдикций, но с учетом тех многочисленных мер, которые Европа и Россия активно принимали в отношении этих стран в предыдущие годы, для многих они давно потеряли актуальность. Скорее всего, ряд предпринимателей решит ликвидировать, реструктурировать или редомицилировать офшорные компании, в том числе в особые экономические зоны Калининграда или Дальнего Востока, но существенная часть компаний с высокой вероятностью продолжит работу в стране регистрации, обеспечив соответствие предъявляемым к ним требованиям.

Арендные полумеры

предоставляется на срок до 1 октября начиная с даты введения режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации на территории субъекта. Отмечается, что задолженность по уплате арендных платежей подлежит поэтапной выплате не ранее 1 января 2021 года и не позднее 1 января 2023 года. Во время действия названных режимов отсрочка предоставляется на всю сумму арендной платы, после их окончания (до 1 октября) — на половину такой суммы. Документ не определял круг лиц, в отношении которых будет действовать отсрочка, но указал, что ее порядок будет устанавливаться правительством. Принятое в тот же день постановление правительства №434 утвердило перечень наиболее пострадавших от коронавируса отраслей, но лишь для целей предоставления кредитных каникул заемщикам—субъектам МСП.

18 апреля правительство расширило перечень пострадавших отраслей, включив в их число арендные отношения и непродовольственный ритейл, подпавший под запрет из-за введения режима повышенной готовности и составляющий значительную часть пострадавших арендаторов.

Опрошенные “Ъ” эксперты единодушны: предложенные меры не достаточны и явно не адекватны глубине и продолжительности наступившего кризиса. Основная проблема, по мнению адвоката «Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры» Дмитрия Крахмалева, состоит в том, что меры не учитывают все отрасли экономики, реально пострадавшие от коронавирусной инфекции. Кроме того, есть вопросы и к эффективности данных мер: в случае возникновения спора с арендодателем по отсрочке или размеру арендной платы арендатор не сможет принудительно добиться восстановления свои прав, потому что суды пока не работают.

Партнер «Инфралекс» Максим Черниговский полагает, что предприятиям общепита и розничной торговли (кроме продуктовых магазинов и аптек) после того, как им разрешат возобновить торговлю, придется увеличить маржу, чтобы расплатиться с арендодателями не только по текущим платежам, но и по долгам за период загадочных «нерабочих дней». Как итог вырастут цены на товары и услуги. «Однако повышенная маржа не увеличит прибыльность бизнеса. Прибыль для собственников снизится из-за высокой конкуренции и низкого платежеспособного спроса вплоть до отрицательных значений. Иными словами, собственники будут вынуждены докапитализировать свои компании. Вряд ли у всех есть такая возможность»,— резюмирует господин Черниговский.

Партнер Delcredere Денис Юров ожидает резкого увеличения числа судебных споров, поскольку перенос основной арендной нагрузки на 2021–2022 годы лишь отсрочит начало кризиса неплатежей и в следующем году арендатору фактически придется платить в полтора раза больше. Спасение многих арендаторов возможно только при условии уменьшения общего размера арендных платежей в зависимости от того, в каком состоянии к тому моменту будет находиться рынок, прогнозирует партнер и руководитель практики недвижимости и строительства Dentons Сергей Трахтенберг.

Век аренды не видать: госсектор просят поделиться деньгами

Партнер Orchards Юрий Аксенов полагает, что перечень пострадавших отраслей экономики нужно радикально расширить: «Отрасли, включенные в правительственный перечень,— это лишь вершина айсберга, те, кто просел сразу». Но перед тем как вводить новые меры, необходимо внести окончательную ясность в отношении уже принятых, советует Сергей Трахтенберг: «Законодатель должен детально разъяснить, по каким техническим критериям одни арендаторы относятся к пострадавшим отраслям и, соответственно, имеют право на получение отсрочки по арендной плате, а другие — нет». Также важно, на взгляд господина Трахтенберга, определиться с понятием невозможности использования имущества, связанным с введением властями режима ЧС или повышенной готовности — эта норма содержится в п. 3 ст. 19 федерального закона №98-ФЗ от 1 апреля 2020 года и применяется в отношении права арендатора требовать снижения арендной платы. «По состоянию на сегодняшний день абсолютно не понятно, как она должна работать»,— сетует юрист.

Все опрошенные “Ъ” эксперты сходятся в том, что необходимо принять временные нормы, разрешающие расторжение договоров аренды по инициативе арендаторов без каких-либо санкций в их отношении — это позволит бизнесу гибко реагировать на происходящее.

Антон Александров, управляющий партнер «Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры», напоминает, что для ряда отраслей (развлекательных организаций, предприятий общественного питания и др.) отсутствует отложенный спрос и после отмены ограничительных мер такие арендаторы не наверстают то, что не смогли заработать в период карантина. Актуальным для них стал бы вопрос освобождения от арендной платы или снижения ее размера.

Денис Юров предлагает рассмотреть возможность государственного субсидирования части арендных расходов: с одной стороны, эта мера поддержит арендаторов, а с другой — не создаст у арендодателей убыточности. Полезным окажется и опыт зарубежных стран, добавляет советник, руководитель проектов адвокатского бюро «S&K Вертикаль» Алена Бачинская: государство выдает для оплаты аренды беспроцентные или низкопроцентные займы, которые в дальнейшем при соблюдении компаниями ряда условий может простить.

При этом Антон Александров напоминает, что в ситуации, когда арендодателем выступает частная компания, государство фактически перекладывает риск возникновения форс-мажора с арендатора на нее. А потому частные арендодатели тоже заслуживают льгот от государства, например отсрочек по налоговым платежам или временного снижения размера ставок по текущим кредитам. Однако предоставление кредитных послаблений собственникам коммерческой недвижимости может перенести основной удар на банковский сектор, предупреждает Сергей Трахтенберг.

Кроме того, целесообразной юристам видится идея отнести дела об уменьшении размера арендной платы к категории неотложных и рассматривать их по ходатайству арендатора в упрощенном порядке, без явки в суд.

Максим Черниговский, говоря о заимствовании зарубежного опыта, делит страны на «бедные» и «богатые»: «Бедные страны никак не помогают ни своему национальному бизнесу, ни своим гражданам. Богатые помогают и тем и другим. Россия уникальна тем, что при бедном населении и едва сводящем концы с концами частном бизнесе у нас очень богатый госсектор. Думаю, сейчас самое время поставить вопрос о перераспределении государственных финансовых ресурсов (не только бюджетных, но и внебюджетных) в пользу населения и при этом развязать руки частному бизнесу для того, чтобы у него была возможность перегруппироваться». Среди дополнительных мер, которые предлагает господин Черниговский,— кратное увеличение пособий по безработице с отвязкой их от прожиточного минимума: выплаты безработному должны рассчитываться в зависимости от его трудовых доходов за последние один-три года до потери работы. К пособиям юрист предлагает добавить субсидии на переобучение. Весь частный бизнес при этом получит полную свободу на сокращение штатов или численности работников, а расходы на выходное пособие в кризисный период возьмет на себя государство. «Такие меры позволят быстро переструктурировать спрос и предложение как на рынке коммерческой недвижимости, так и на рынке труда. Это лучше, чем просто раздавать деньги компаниям, которые, возможно, не выживут из-за трансформации рынка и изменения привычек потребителей»,— заключает господин Черниговский.

Непросто приходится и участникам контрактной системы. «Многие компании производственного сектора, являющиеся изготовителями товаров, поставляемых по госзаказу, временно приостановили свою деятельность, так как ее осуществление в удаленном режиме невозможно. Соответственно, поставщики уже не могут поставить продукцию, законтрактованную с заказчиками до пандемии. В случае с продукцией, поставляемой из-за рубежа, ситуация многократно усложняется»,— говорит директор по развитию правового сектора ТА «Концепт» Иван Кузнецов. ФАС РФ оперативно дала соответствующие разъяснения, указав, что участники госзакупок, не выполнившие своих обязательств из-за коронавируса, могут ссылаться на него как на форс-мажор. «Ведомство также акцентировало внимание участников контрактной системы на том, что закупки, направленные на профилактику, предупреждение и ликвидацию последствий COVID-19, могут проводиться у единственного поставщика при условии, что между целью (борьба с коронавирусом) и предметом закупки есть причинно-следственная связь»,— сообщает юрист.

В Закон о контрактной системе (44-ФЗ) уже внесены «коронавирусные» поправки, значительно упрощающие порядок закупок при возникновении обстоятельств непреодолимой силы и чрезвычайных ситуаций. Также Закон дополнен нормами, во-первых позволяющими в 2020 году изменять срок и цену контракта, невозможность исполнения которого обусловлена распространением коронавирусной инфекции, и, во-вторых, нормами, которые предусматривают возможность списать начисленные неустойки, штрафы и пени в результате неисполнения контракта в текущем году.

Перспективы юридического рынка: точки боли

Симптомы коронавируса проявились на карте российского юридического рынка тяжело — сейчас, в отличие от предыдущих кризисов 2008 и 2014 годов, пострадали все участники без исключения. Юристы в экстренном режиме адаптируют бизнес-процессы к жесткому формату удаленки, по итогам первого месяца можно сказать, что с задачей справились без потерь в эффективности, но фактическое закрытие судов влияет на рынок негативно. «Многие юридические компании живут «от зарплаты до зарплаты» и не имеют резервных фондов,— предупреждает партнер Delcredere Андрей Тимчук.— Если суды в ближайшее время не начнут рассматривать дела онлайн или офлайн, пережидать кризис юристам очень скоро станет не на что».

При этом начавшийся в феврале обвал фондового рынка и нефтяной кризис, вызванный срывом сделки ОПЕК+, не являются спусковым крючком нынешних проблем, считает управляющий партнер «Пепеляев Групп» Сергей Пепеляев. По его мнению, причины текущего кризиса — политико-правовые. «Отказ государства от исполнения действующего законодательства о чрезвычайном положении, его обход с помощью поспешно скроенных поправок в закон «О защите населения и территории от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», который не имел никакого отношения к эпидемиям, и указ президента РФ о нерабочих днях с сохранением заработной платы фактически привели к переложению на бизнес обязанности государства по выплате пособий по безработице. Это дополнительное фискальное обременение и служит основным драйвером нынешней критической ситуации в экономике»,— объясняет господин Пепеляев. Катастрофическое падение многих отраслей экономики ведет к тому, что «консультанты всех мастей, включая юристов, первыми пойдут под нож», уверен управляющий партнер АБ КИАП Андрей Корельский.

Пока что клиенты занимают выжидательную позицию и стремятся всячески минимизировать издержки, сообщает Юрий Аксенов. Но когда пандемия отступит, юристы столкнутся с качественным разрывом: с одной стороны, из-за падения платежеспособности клиентов снизится прибыль, с другой — возрастет количество запросов на оказание квалифицированной юридической помощи, прогнозирует эксперт практики разрешения споров РКТ Анастасия Шамшина.

Перспективы юридического рынка: точки роста

После того как основные ограничительные меры будут отменены, юристы ожидают взрывного роста в области разрешения споров и банкротства. «Судов будет очень много — этому способствуют не только пандемия и порожденные ею масштабные проблемы в экономике, но и неоднозначность правового регулирования и неожиданно расплывчатые разъяснения президиума ВС РФ о том, как эти проблемы должны разрешаться»,— говорит Юрий Аксенов.

Еще одна очевидная точка роста — комплаенс и трудовые споры: во многих отраслях, несмотря на грозные окрики государства, уже начались неизбежные сокращения и оптимизация затрат на персонал. Среди других сфер, в которых ожидается наибольшее количество судебных дел,— бракоразводные процессы и споры о разделе имущества супругов, поясняет Анастасия Шамшина. По-новому зазвучит тема международного налогообложения, интеллектуальной собственности, сохранности информации. Сергей Пепеляев прогнозирует прирост инвестиций в сферу фармацевтики. Проблемные ситуации в страховом секторе также станут часто разрешаться в судах, добавляет Алена Бачинская. По мнению Андрея Корельского, после кризиса традиционно окажутся на передовой такие конфликтные практики, как антикризисный M&A, реструктуризация долгов и уголовное направление. Управляющий партнер Bryan Cave Leighton Paisner (Россия) Андрей Гольцблат полагает, что рынок цифровых решений продолжит свое развитие, а вслед за ним — и юридические услуги на этом поле.

Среди наиболее подверженных спаду направлений юристы называют недвижимость, строительство и девелопмент, а также «цивилизованные» формы слияний и поглощений.